Евстафьев
Жизнь в движении
Александр Георгиевич Евстафьев (Вестник МГУИЭ №11, 2005, стр. 43 - 46.)
Я коренной москвич, родился 6 марта 1927 года в семье служащего. Детство прошло на Арбате — на Никитском, ныне Суворовском, бульваре. На моих глазах Москва преображались из булыжной в современный город с метрополитеном и автомобилями. Появились широкие магистрали с многоэтажными домами шла реконструкция Тверской. В 1939 году мы переехали на Бауманскую улицу. Но безмятежному детству неожиданно наступил конец - началась Великая Отечественная война. К этому времени я успел окончить только 6 классов, и было мне в тот памятный год всего 14.
Когда грянула война, пошёл работать на завод авиационного приборостроения учеником на электрика-«слаботочника». Хорошо помню настроение тревожной неопределенности, охватившее Москву в ноябре 1941-го, когда враг подошел к столице Многим казалось, что она падет. Продуктовые магазины и склады срочно освобождались – всем, кто оставался в Москве (и мне тоже) выдали по небольшому мешку провианта, завод прекратил работу – предприятия готовились к взрыву. Момент критический, но правительство проявляло решимость: по радио даже объявили, что паникёров будут расстреливать на месте. И все это на фоне частых бомбежек. Но потом и завод вновь заработал. напряжение разрядилось: в битве под Москвой мы одержали первую победу. Все это время мы, мальчишки, наравне со взрослыми дежурили на крышах, чтобы гасить или сбрасывать вниз зажигательные бомбы, если они попадут на чердак. Чем занимался на заводе?
Осиливал всё — тянул проводку, пробивал в стенах дыры под кабели, лазил на столбы. Все что взрослым было «несподручно», делали мы, мальцы. Приходилось понемногу слесарить и столярничать. Но фронт был ещё слишком близко, поэтому наш завод был эвакуирован на Урал, в поселок под городом Красноуфимском. Я с двумя одногодками работал на телефонном узле. До нас в поселке ни радио, ни телефона не было, все это мы, подростки, налаживали. Помещение телефонного узла было маленькое, а рядом совсем уж крохотная каморка, где жил наш начальник. Однажды прихожу на работу чуть свет, а он там на полу лежит и не дышит уже. И приняли мы, бывшие ученики, а теперь, пусть не по годам, настоящие рабочие, всю работу на свои плечи. Жить было трудно. В 1943-м я уже имел 7-й рабочий разряд, довольно высокий для 16-летнего, был уже профессионалом в своем деле. Так что, когда в 1944-м завод вернули в Москву, я в 17 лет был назначен мастером, начальником радио-телефонного узла, правда, уже на другом заводе, куда я перешел (завод № 118, тоже по профилю авиационных приборов). 18-ти лет, в год Победы вступил в партию. Награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». (Опережая события, скажу: всего у меня 9 государственных наград, знак почетного работника высшей школы, персональные благодарности Министров разных ведомств). Работал на производстве до 1946 года, когда, решив учиться на инженера, поступил в МИХМ. Читатель спросит: как мне это удалось? Ведь среднего образования у меня не было. А вот так — взял отпуск и без всякого репетитора одолел школьную программу за 7—9 классы десятилетки, экстерном сдал экзамены в школе рабочей молодежи, а там уже 10-й класс проходил со всеми, конечно, без отрыва от производства. Считаю, что молодой человек 18—20-ти лет и сейчас должен быть волевым, целеустремленным, работоспособным, не пасовать перед трудностями, готовым поставить перед собой главную задачу жизни. Позже, когда я вел организационную и руководящую работу в международном масштабе в отделе инженерного образования в системе ЮНЕСКО, вспыхнула дискуссия: какая система лучше: «материковая» (европейская), островная (английская) или заокеанская (в США). Пришли к выводу: никакой разницы в уровне профессиональной подготовки (взять хотя бы самолётостроение) нет. А потому не имеет значения, какие конкретные методы применяются в обучении, лишь бы молодой человек сам стремился получить знания, стать профессионалом, и чтобы в вузе были соответствующего уровня преподаватели и хорошая материальная база.
В МИХМе меня выдвинули руководителем комсомольской организации факультета — оборудования органических производств. Потом стал замом вузовского секретаря комитета комсомола Николая Ивановича Басова, впоследствии ректора МИХМа. Тогда не только мне, но и многим комсомольская деятельность давала ценнейший опыт в плане организованности, собранности, целенаправленности в работе, особенно, что касается навыков руководства большим коллективом из самых разных людей. На фотографии 1946 года — первое общее собрание первокурсников.
Хорошо видно, что мужчин больше, чем женщин, это пришли на учебу бывшие фронтовики, многие в военной форме, с боевыми наградами. Я окончил вуз по специальности «инженер-механик» и вместе с двумя другими выпускниками (один из которых Виктор Павлович Майков, ныне профессор, доктор наук) был оставлен в аспирантуре, которую нам посчастливилось пройти под руководством видного ученого Николая Михайловича Караваева. Через 3 года, точно в срок «защитился». Был 1954 год.
Занимаясь преподавательской работой в МИХМе, в I960 году стал доцентом. К этому времени у меня была практически готова и «докторская», но защитить ее не довелось из-за крутого изменения направления моей деятельности, о чем расскажу ниже. Все-таки удалось опубликовать монографию по ректификации. И по сей день ею пользуются как студенты, так и производственники. В ней впервые было изложено применение термодинамики необратимых процессов в связи с практическим расчетом ректификационных колонн.
Тут моя жизнь переменилась: через Минобразование меня откомандировали в Министерство иностранных дел (МИД), которое представило мою кандидатуру на международный конкурс, где на ответственный пост претендовали 40 (!) специалистов из разных стран мира. Трудно поверить, но я, бывший заводской паренек с ожогами на руках от паяльника, выиграл этот конкурс (!), и меня направили, ни много, ни мало — заместителем директора регионального отделения ЮНЕСКО по науке. А регион был очень интересный: работал я преимущественно в Дели, столице Индии, но с систематическими выездами в Пакистан, Цейлон (ныне Шри-Ланка), Бирму, Непал, Монголию. И вот без всякой специальной дипломатической подготовки (необходимость которой руководители нашей страны осознали много позже) я прибыл на место в 1962 году. Спросил в нашем посольстве: чем конкретно придется заниматься? Мне отвечали, мол, знаем не больше вашего, поработаете — сами вес поймете, да и нам расскажете. Дали мне кабинет и сотрудников, из которых ни один по-русски ни слова. А английским я тогда владел неважно — со школы учил немецкий. Директором отделения в Дели был Джеймс Свобрик, англичанин, а я был вначале назначен ему в качестве зама (через год меня повысили: я занял его место, став директором регионального отделения ЮНЕСКО по науке — главой миссии ЮНЕСКО в Индии в ранге посланника). И вот он говорит мне (если перевести на русский), мол, Саша, как же мы с тобой общаться-то будем? Ведь ты же по-английски ни в зуб ногой. Давай-ка так: я буду принимать посетителей, а ты сядь в уголке, да повторяй про себя, что мы тут говорим. Смысла не уловишь — все равно повторяй как попугай, пока не запомнишь. Я так и сделал. Через год говорил уже свободно. А чем заниматься пришлось? В основном шло становление профессионального образования в Индии и сопредельных странах, шла реформа среднего и высшего образования, строился инженерный институт в Бомбее, и все это при поддержке ЮНЕСКО. Крупные международные мероприятия проводились. Первая международная конференция по проблемам трения в Лондоне — всего лишь один тому пример. Когда вызывали в Москву, докладывал на высоком уровне о состоянии высшего специального образования за рубежом — Министру образования Елютину, на Коллегии Министерства. Я подружился с Индирой Ганди, тогда она была членом исполкома ЮНЕСКО. Когда приглашала домой, 16-летний Раджив Ганди заваривал нам чай. Неоднократно мне приходилось общаться с премьером Джавахарлалом Неру, другими руководителями страны. Естественно, приходилось встречаться и с тогдашним руководителем ЮНЕСКО Рене Майо. За работу в Индии (5 с лишним лет) награжден Орденом Трудового Красного Знамени.
С 1968 года я некоторое время работал в МИХМе. а потом меня направили в Париж на должность директора отдела инженерных наук и инженерного образования ЮНЕСКО. Тогда по всему миру при содействии ЮНЕСКО одновременно строились и создавались 30 университетов и инженерных факультетов. В моем подчинении было уже 40 человек: специалистов и секретарей поровну. Кроме того, приходилось заочно работать с примерно пятьюстами экспертами, находившимися в разных странах мира. По иронии судьбы одним из моих сотрудников теперь работал мой бывший начальник Дж. Свобрик. Бюджет отдела составлял 22 млн. долл. США — сумма по тем временам огромная. Моя проблема была вес та же пришлось опять осваивать новый язык, на сей раз французский. Ничего, за 8 лет в Париже освоил и этот. А в 1979-м я был уже в австрийской Вене, директором аналогичного подразделения ЮНИДО под названием «отдел инженерных инфраструктур». Речь шла о создании и налаживании работы институтов по технической нормализации (по-нашему — стандартизации) и сертификации производств. Заодно припомнил школьный немецкий. К слову сказать, мне самому ранее довелось участвовать в создании ЮНИДО, Организации ООН по промышленному развитию (United Nations Industrial Development Organization). Когда я работал в Юнеско, а затем в ЮНИДО, мне пришлось, по долгу службы, побывать более чем в 90 странах мира, объехать вес континенты, кроме Австралии и Антарктиды. В 1982 году я снова в родном МИХМе. В 1992 году при моем участии здесь была создана кафедра ЮНЕСКО «Экологически чистые производства», а затем на протяжении 10 лет мне было поручено возглавлять эту кафедру. Сейчас я больше интересуюсь теорией механики и смежными вопросами. Назначен руководителем вновь создаваемого международного бюро по актуальным проблемам механики. Занимаясь наукой, часто выступаю с докладами по проблемам механики на различных международных конференциях. Избран членом ученого совета международного центра по наукам о механике (штабквартира центра — в городе Удино, Италия). По-прежнему работаю над своей собственной теорией, пишу книгу. И вот какая научная проблема занимает меня — движение как таковое.
Кафедра ЮНЕСКО
(Смотри подробнее на этом сайте: [[1]] и ["ЮНЕСКО")] ) Официальная история кафедры ЮНЕСКО начинается в июне 1994 года. Ее создателем является профессор Александр Георгиевич Евстафьев.
